Фрагменты истории села Остров

Село Остров — одно из древнейших в Подмосковье. Впервые оно упомянуто в духовной грамоте великого князя московского Ивана Калиты в 1328 г. В XIV-XVII вв. Остров — дворцовое село, служившее загородной резиденцией великих князей и российских самодержцев.

В 1392, 1408, 1521, 1570, 1591 гг. оно разорялось татарами. Уже при Василии III здесь стоял княжий терем: Остров, Воробьёво и Воронцово были любимыми его подмосковными сёлами, в 1519 г он жил в Острове с мая до Петровского поста. Село любил и Иоанн Грозный. Летом 1547 г. его нашли здесь 70 псковичей, приехавших в Москву жаловаться на наместника. Грозный рассердился, палил им бороды, зажигал волосы свечой, дело могло кончиться для жалобщиков плохо, но известие, что в Москве упал большой колокол, заставило Грозного тотчас выехать в столицу.

В 1552 г., отправляясь к войскам, шедшим на Казань, Грозный ночью получил в Острове известие о том, что крымский хан напал на Тулу. Иоанн Грозный во 2-й половине XVI в. построил ныне существующую белокаменную церковь Преображения Господня.

Одна из ранних записей о храме относится к 1646 г., когда после разорения в Смутное время и восстановления совершилось его освящение, на котором присутствовал царь Алексей Михайлович, и затем в государевых хоромах в с. Остров «был стол». «Храм каменный верх шатром» имел приделы Иоанна Богослова и преподобного Феодосия Киево-Печерского. Часто бывая в Острове, так как любил тут охотиться, Алексей Михайлович почти всегда заезжал в Угрешский монастырь на противоположном берегу р. Москвы и был здесь 17 раз: в 1653 I г. всенощную слушал в Угреше, обедню в Острове, в 1668 г. — обедню в Угреше. В 1675 -1677 гг. писцовые книги отмечают в Острове государев двор, два сада, двор конюшенный.

В начале XVIII в. село было пожаловано Александру Даниловичу Меншикову (1673-1729), который построил усадьбу с домом, флигелями и службами. Меншиков — участник всех начинаний Петра I, с 1699 г. сержант, а с 1700 г. поручик Преображенского полка. В 1703 г. награждён первым и высшим орденом Российской империи — Святого Апостола Андрея Первозванного. Он одержал ряд побед в Северной войне. С 1709 г. — генерал-фельдмаршал. С 1718 г. — президент Военной коллегии (министр обороны). С 1726 г. — член Верховного тайного совета. В 1727 г. произведён в генералиссимусы. После решающей победы под Полтавой Пётр наградил его, командира всей конницы в Полтавской битве, нанёсшего накануне битвы поражение шведам у Лесной (чем лишил их армию подкреплений, пороха и продовольствия), огромными земельными владениями, в том числе в Подмосковье.

В 1710 г. ему пожаловано и с. Остров. Но наряду с подвигами он совершал многие преступления: расхищением государственной казны составил непомерное личное состояние, влиял на государственную политику России в своекорыстных целях (возведение на престол Екатерины I, получение её согласия на брак наследника престола Петра II с дочерью Меншикова, Марией, домогательство Курляндского герцогства для себя). Его вызывающее поведение было причиной ареста и ссылки в 1727 г. в Раненбург, а в 1728 — в Берёзов, где он и умер.

После опалы, постигшей генералиссимуса, село было снова отписано в Дворцовое ведомство (1728 г.) При императрице Елизавете Петровне оно пожаловано великому князю Петру Фёдоровичу (впоследствии император Пётр III), а в 1765 г. — его убийце, графу Алексею Григорьевичу Орлову (1735-1807). Рядом с усадьбой Меншикова он заложил свою усадьбу: выстроил большой двухэтажный господский дом с флигелями и службами, оранжереи, теплицы, павильоны, конский завод, разбил фруктовый и английский сады. Орлов происходил из дворянского рода, восходящего к XVII в., и был третьим из 5 сыновей генерал-майора, а затем действительного статского советника, новгородского губернатора Григория Ивановича Орлова (1685-1746) от брака с Лукерьей Ивановной Зиновьевой.

С 1749 г. вместе с братьями учился в Сухопутном Шляхетском кадетском корпусе в Санкт-Петербурге, по окончании которого служил в лейб-гвардии Преображенском полку. Отличаясь богатырским здоровьем, сильным и смелым характером, он выделялся среди братьев, был из них самым даровитым и энергичным и пользовался, наряду с братом Григорием, большой популярностью в гвардии. Алексей стал одним из главных организаторов и участников переворота, возведшего на престол Екатерину II: в ночь на 28 июня 1762 г он отправился в Петергоф, разбудил императрицу и доставил её в Санкт-Петербург, в казармы лейб-гвардии Измайловского полка. По её поручению сопровождал в Ропшу свергнутого императора Петра III и вместе с другими гвардейскими офицерами участвовал в его убийстве (в письме к Екатерине II он сообщал об этом: «Матушка милосердная Государыня! Как мне изъяснить, описать, что случилось: не поверишь верному своему рабу; но как перед Богом скажу истину. Матушка! Готов идти на смерть, но сам не знаю, как эта беда случилась. Погибли мы, когда ты не помилуешь. Матушка — его нет на свете. Но никто сего не думал, и как нам задумать поднять руки на Государя! Но, Государыня, свершилась беда. Он заспорил за столом с князь Фёдором; не успели мы разнять, а его уже не стало. Сами не помним, что делали; но все до единого виноваты, достойны казни. Помилуй меня хоть ради брата. Повинную тебе принес, и разыскивать нечего. Прости или прикажи скорее окончить. Свет не мил: прогневили тебя и погубили души навек». Вместе с братьями Орлов был осыпан милостями: в июле 1762 г. пожалован «за отменные услуги Отечеству» в секунд-майоры лейб-гвардии Преображенского полка с чином генерал-майора, в августе того же года получил 800 душ крестьян и 50 тыс. рублей, а в сентябре, при коронации Екатерины II, награждён орденом Святого Александра Невского и вместе с братьями Григорием и Фёдором возведён в графское Российской Империи достоинство, кроме того, ему пожаловано в Серпуховском уезде Московской губернии 2929 душ крестьян. Не занимая крупных должностей, Орлов во время фавора брата Григория оказывал большое влияние на государственные дела. В январе 1765 г. пожалован в поручики Кавалергардского корпуса, в том же году произведён в генерал-поручики и командирован в Москву с секретным поручением всесторонне и строжайше расследовать возникшие беспорядки в средней полосе России. В 1766 г. он — генерал-адъютант.

В 1767 г. избран депутатом Комиссии по составлению нового Уложения. С 1767 г. состоял подполковником лейб-гвардии Преображенского полка. В конце 1767 г. Орлов тяжело заболел и некоторое время был при смерти, но отменное здоровье победило болезнь. По выздоровлении он получил от императрицы 200 тыс. руб. на лечение и уехал за границу, где инкогнито посетил Германию, Австрию и Италию. В апреле 1768 г. пожалован орденом Святого Апостола Андрея Первозванного, а в июне 1769 г. получил чин генерал-аншефа. В 1768-69 гг. разработал план экспедиции против Турции в Средиземном море, с 1769 г. командовал эскадрой русского флота.

За победу в Чесменском морском сражении (турецкий флот был уничтожен, русский стал господствовать в архипелаге) в сентябре 1770 г. удостоен ордена Святого Георгия 1-й степени (третий из 25 кавалеров 1-й степени этого ордена).

По возвращении в Россию он получил в награду 4 тысячи душ крестьян, а затем 60 тыс. руб., шпагу, украшенную бриллиантами, и почётное право присоединить к своей фамилии наименование «Чесменский». В честь этой победы в Царском Селе была воздвигнута Чесменская колонна. Имя Алексея Орлова связано с похищением в Италии самозванки «княжны Таракановой», выдававшей себя за дочь императрицы Елизаветы Петровны. В 1774 г. Екатерина II приказала ему «поймать всклепавшую на себя имя во что бы то ни стало» и доставить ее в Санкт-Петербург. Орлов справился с поручением, сумев хитростью заманить «княжну» в Италии на русский корабль «Три иерарха», который и доставил её в Кронштадт. Охлаждение императрицы к старшему брату сказалось в холодном приёме Орлова после его возвращения в Санкт-Петербург в 1775 г., и в декабре он по собственному желанию был уволен «навсегда от всякой службы». Уехав в Москву, он стал вести жизнь опального вельможи, занимался хозяйственной деятельностью в своих имениях. Большой любитель лошадей, он принялся за их разведение, и в результате соединения арабской и фрисландской пород появилась новая — «орловский рысак».

В начале 1782 г. в с. Остров, любимом подмосковном имении графа, начались приготовления к свадьбе. Приглашённых оказалось огромное количество — «вся Москва была свидетельницей торжества, продолжавшегося несколько дней». Избранницей Орлова стала Авдотья Николаевна Лопухина (1761-1786). Ей было 19 лет, когда она вышла замуж за 48-летнего графа. Редкой скромностью она напоминала свою мать, Анну Алексеевну, урождённую Жеребцову, которая также отличалась кротким нравом, не любила нарядов и никогда не надевала драгоценных вещей.

Авдотья Николаевна была набожна, её не видели разряженной, она не носила драгоценностей, которыми были полны кладовые супруга. И это был не только её собственный выбор, но и готовность следовать «особенному мнению мужа, который говаривал, что никакие драгоценности не украсят порочной души и никакой искусственный блеск не закроет порока». Кроткая, с сердечностью относившаяся к людскому горю графиня, словно чувствуя, каким недолгим окажется её век, спешила на помощь страждущим. Муж всячески поощрял её благотворительность, и много молитв по церквам Москвы возносилось во здравие Алексея и Авдотьи. В 1785 г. родилась дочь, её назвали Анной. Императрица сказала: «Я не считаю его особенно способным воспитывать девочек и поэтому желаю ему сына, которому он мог бы служить примером». 1786 г. снова сулил супругам прибавление в семействе. Но счастье и удача, так благоволившие к Орлову, отвернулись от него. «Роды оказались тяжелыми.

Целую неделю, пока смерть приближалась к Авдотье Николаевне, Орлов не отходил от жены ни днем ни ночью. Он ухаживал за умирающей с беззаветностью преданной няньки, не веря, что конец неотвратим. Но он все же настал. Графине не исполнилось и двадцати пяти. И вот Нескучное снова заполнено народом. Не только столичная знать шла проститься с графиней. Простой московский люд, бедные и нищие с окраин большого города шли к усадьбе Орлова не из любопытства, а со скорбью. Орлов похоронил жену в Спасо-Андрониевском монастыре. Годовалая дочь и новорожденный сын — все, что оставила графиня Авдотья мужу. Наследника Алексей Григорьевич назвал Иваном — так звали одного из братьев; в дружной их семье в ходу были «фамильные» имена. По обычаям того времени вскоре после рождения маленький граф Иван Алексеевич Орлов-Чесменский был зачислен в родной полк братьев Орловых — Преображенский. Но все надежды Алексея Григорьевича рухнули — сын умер, не прожив и года.

Дочь сделалась для несчастного отца центром мироздания. В ней единственный смысл жизни полного сил мужчины, богатство которого позволяло ему сделать для любимой дочери все мыслимое и немыслимое». Орлов оказался прекрасным отцом, он любил дочь. К семи годам бойкая от природы, сообразительная девочка говорила на 4-х языках. В семь же лет Анна была пожалована во фрейлины (единственный случай в русской истории). Она великолепно владела саблей, метко стреляла, славилась как прекрасная наездница. Унаследовав отцовскую жизнерадостность, его умение быстро сходиться с людьми, на пирах в Нескучном она сидела по правую руку от отца, умела угостить каждого гостя и никого не оставляла без ласкового слова. Была от природы приветлива, проста в обращении, искренна. Когда она плясала «русскую», то заражала всех озорством и весельем.

В 1787 г., с началом русско-турецкой войны 1787-91 г., Екатерина II вновь предложила Алексею Орлову командование русским флотом, но он отказался, ссылаясь на болезни. В Москве, по словам современницы, «граф Орлов… тешил весь город своими праздниками». В столицу Орлов приезжал редко, однако в 1796 г. в связи с болезнью брата он находился в Санкт-Петербурге и оказался свидетелем кончины Екатерины II и воцарения Павла I. Во время перезахоронения останков своего отца новый император, желая унизить Орлова, заставил его в торжественной процессии нести корону убитого Петра III, а после погребения сказал: «Пока я на престоле — живите вне России… влачите за собой на чужбину неоднократно повторенные преступления ваши». Орлов уехал с дочерью в Германию, где и пробыл до смерти Павла I (март 1801).

При Александре I вернулся в Россию и поселился в Москве, в своём имении Нескучное близ Донского монастыря. Анна Орлова необыкновенно похорошела и восхищала всех своими манерами и туалетами, на балу изумила всех «по случаю приятной пляски французского танца», танцевала она «так чудно, с такой врожденной грацией и с таким благородством, что движения её были будто речью, выражавшей всю простоту и прелесть её души». «Прелестная графиня была единственной женщиной, которая правила упряжкой, исполняя роль кучера своего отца, графиня правила четырьмя лошадьми». В 1806 г. Орлов отмечал её 21-й день рождения. Современники отмечали: виновница торжества «любезна и благовоспитанна и во всех отношениях возбуждает уважение при ее положении и богатстве», «У Орлова дом полон претендентов на дочь», ей «немудрено капризничать», «ей все кажется, что для мужиков её на ней женятся (то есть из-за её богатства)».

В 1806-1807 гг. во время войны с Францией Орлову было поручено организовать земское ополчение в центральных губерниях России и за проявленную распорядительность пожалован орден Святого Владимира 1-й степени. Алексей Орлов умер 24 декабря 1807 г. Агония длилась долго, крики и стоны умирающего были слышны на улице. Чтобы не смущать прохожих, «признано было нужным заставлять оркестр громко играть». Анна всё время находилась у постели отца. При страдальческих возгласах умирающего по её телу проходила судорога. «Что это? Что это? — спрашивала она, глядя на стоявших вокруг людей. -Отчего он так мучается?» Когда отлетело дыхание и воцарилась тишина, Анна лишилась чувств и оставалась 14 часов без признаков жизни. «Вся её жизнь (после смерти отца) была одним долгим, печальным покаянием за преступления, не ею совершенные, одной молитвой об отпущении грехов отца, одним подвигом искупления их», — так писал А.И. Герцен о жизненном пути Анны Орловой.

Она стала владелицей 20000 крепостных, земель, заводов, миллионов рублей и драгоценностей немыслимой стоимости, но остро чувствовала своё горькое сиротство. «Поиск мира в душе и высокого смысла бытия привел Анну к иеромонаху Спасо-Яковлевского монастыря в Ростове Амфилохию. Многие находили у него утешение и обретали почву под ногами». Стала оживать и Анна. Но Амфилохий умер, она снова начала искать духовного отца, и знаменитый проповедник епископ Иннокентий (Борисов) указал ей в Петербурге игумена Фотия (в будущем архимандрита Юрьевского монастыря под Новгородом). Он стал руководить её на пути ко спасению, предписывал ей «спасение в девстве и посте». «Спасаться от сребролюбия, греховных игр, от карт, от маскарадов, плясок, театров, развратных еретических книг, злых бесед, гордости, тщеславия, хулы, роскоши». «Весь строй жизни её принял новый своеобразный оборот». Анна жила в Острове, где её в 1825 г. посетила знакомая. Некогда шумная, полная гостей, любимая усадьба Орлова была пуста. Хозяйку лишь иногда навещали сельский священник или староста. «Жизнь, которая ведется в Острове, жизнь самого строгого монастыря… Она встает в пять часов и ежедневно идет к заутрене, возвращается и пишет, пока не пора идти к обедне. После обедни пьет чай. Она читает, одевается и идет гулять до обеда, после которого тотчас же всенощная, затем читает правило по монастырскому уставу. По возвращении графиня дремлет в течение часа, затем пьет чай и читает жития святых. Так проходят дни ежедневно».

От посторонних Анна Алексеевна скрывала жизнь, которую вела. Архимандрита Фотия убрали с берегов Невы (прихожан бросало в дрожь от его обличавших современную жизнь проповедей) и отослали в разорённый Юрьев монастырь близ Новгорода. Анна последовала за ним и купила рядом с монастырём небольшую усадьбу. Она все чаще приезжала сюда и оставалась надолго. Писала подругам, что желает «укрыться далее и далее от шума мирского и попечений житейских». Она даже хотела основать близ Острова обитель и самой стать инокиней, но архимандрит Фотий не благословил. Некогда разорённый Юрьевский монастырь пришёл в цветущее состояние. Анна перенесла в монастырь прах отца и его брата Григория. Она спала на жесткой кровати, ела самую простую и даже скудную пищу.

Многие не верили в её религиозный порыв, считали, одни — экзальтированной, недалёкой дамой, которую монах обвёл вокруг пальца, другие — лицемеркой, ходили упорные слухи о том, что графиня и Фотий -любовники. Но все жалели об орловских миллионах, уходивших на благоустроение монастыря. Здесь были едины политические враги. Герцен: «Необъятные именья, заводы — все пошло на украшение монастыря…» Шеф жандармов Дубельт: «Жаль, что она так распорядилась своим имением… жаль, что ей угодно было рассыпать свое богатство на самую бесполезную и недостойную часть русского населения!» После смерти архимандрита Фотия Анна Орлова тайно приняла в Киеве постриг. Она никогда не болела, умерла легко, на 64-м году жизни. Хоронили её в «черном монашеском платье, и священники… величали её Агнией и поминали монахиней». Анна завещала похоронить её в Юрьеве монастыре.

Около 1830 г при церкви Преображения сооружена в псевдоготическом стиле новая колокольня, ремонт здания неоднократно проводился на протяжении XIX и начала XX вв. После смерти графа хозяйство Орловых (как и усадьба Остров) стало приходить в упадок, позднее в запустение. Нескучное Анна подарила государю, Остров продала. В 1837 г. усадьба находилась в ведении Министерства государственных имуществ.

В 1866-1867 гг. в с. Остров продавались строения на слом. Настоятель Угрешского монастыря о. Пимен купил дом, манеж, кухню и ограду. В 1869 г. дом Анны Алексеевны Орловой (1-й этаж каменный, 2-й деревянный) был также продан на слом, из его огромных брёвен в Угрешском монастыре построен архиерейский дом. В мае 1870 г. вся усадебная земля вместе с постройками безвозмездно передана Московской епархии для устройства богадельни для вдов и сирот духовного звания. Мысль о богадельне подал митрополит Московский Иннокентий (причислен к лику святых). Он был миссионером среди американских индейцев, учил их вере и одновременно грамоте, правильной обработке земли, плотницкому ремеслу.

Владея многими специальностями, будучи и архитектором, и каменщиком, со своими прихожанами-индейцами он построил деревянный храм. В сентябре 1870 г. владыка посетил с. Остров в сопровождении архимандрита Угрешского Пимена и осмотрел все здания усадьбы. Он учредил комитет по устройству Островской Владычной Богадельни, назначив Пимена его председателем. Богадельню решили расположить в большом прямоугольном каменном здании с внутренним двором, при графине Орловой здесь был скотный двор. В юго-восточном углу устроили церковь во имя святителей Петра митрополита Московского, и Иннокентия Иркутского чудотворца. В здании разместились также столовая, поварня, больница и аптека, кладовые, баня и прачечная. Отдельных помещений хватало на 90 семейств (250 человек), в 1875 г. добавились, в другом здании, ещё на 30 семей. 12 декабря 1871 г. был освящён храм и открыты помещения богадельни.

В 1895 г. Церковным старостой храма Преображения был крестьянин Л.А. Головастиков.